Двойник китайского императора - Страница 16

Дошло до слуха Верховного, что каратепинский партийный вожак мнит себя столь сильной личностью, что однажды, выступая в большом рабочем коллективе, сказал, что, мол, я получил от вас социалистические обязательства на будущий год, где вы, обращаясь в обком, называете меня "наш Ленин". Нескромно это, товарищи, не по-партийному, хотя я и горд такой оценкой моей работы трудовыми массами. Говорят, слова секретаря обкома, потонули в громе аплодисментов, начало которым задали коммунисты. Умело запущенное в обиход, в сознание людей "наш Ленин" — это тоже в пику первому, его не проведешь.

Нет, Анвару Абидовичу раздоры между коллегами, хозяевами областей, ни к чему, ему выгодно единоначалие, его задача крепить власть Верховного, вождя, а для этого и союз с Акмалем Ариповым, которого они между собой называют басмачом, тоже пока годится. "Если бы удалось стравить аксайского хана с каратепинским секретарем обкома, — размечтался Наполеон, — вот бы порадовался Верховный…" Но шансы тут минимальные, и мечта быстро гаснет. Конечно, предоставлялся верный шанс расправиться с Ариповым руками комиссии ЦК КПСС, но непонятно, почему Бекходжаев спас любителя чистопородных скакунов от верной гибели: в пику Верховному или, наоборот, по его просьбе?

Может, понимали, что, развенчав легенду о волшебном хозяйственнике, о его "семи этажах рентабельности", подрывали миф о сказочной республике Узбекистан, витрине Востока, где все цветет и пахнет и труженики каждый день едят плов и танцуют андижанскую польку?

А может, пожалели заодно репутацию известных писателей и журналистов, и не только Ташкента, что воспевали ложные достижения деспота, не замечая произвола, рабовладельческого строя вокруг, хотя только пожелай увидеть — выйди из-за богато накрытого стола, шагни в первый переулок безлюдного Аксая…

А может, просто дрогнул Верховный, постарел, испугался акмалевских нукеров, которыми и сам при случае пользовался?

Все домыслы останутся теперь загадкой, тайной для Анвара Абидовича — не спросит же он об этом прямо у Верховного.

"Но будь моя воля, — рассуждает Тилляходжаев, — я бы расправился с Ариповым руками Москвы — такие люди нужны были шестьдесят лет назад в басмаческом движении, когда гуляли в крае, наводя ужас, Джунаид-хан и курбаши Курширмат, а теперь другое время, иные методы…"

А тут и новые перспективы вроде для некоторых открылись — зачастил в республику с инспекционными визитами зятек Леонида Ильича, генерал МВД Чурбанов. И в степной Каратепе, и в благородной Бухаре, и в святом Хорезме, и других областях встречали генерала по-хански. Да и как же не встречать, если его в Ташкенте принимали как главу иностранной державы по высшему разряду, со всеми почестями дипломатического этикета: военным парадом, пионерами, толпами согнанных на улицы людей и даже торжественное заседание ЦК посвятили приезду сиятельного зятя, отчитались как бы перед ним, стоя приветствовали его в зале и президиуме, ладоши поотбивали в бурных аплодисментах. И каждый в областях норовил заручиться его дружбой в своих интересах на будущее и настоящее, в поисках самостоятельного выхода на Москву.

Анвара Абидовича на этот раз оттерли от важного гостя — проморгал он момент, хотя заезжал молодой генерал с женой и в Заркент, и принимал он их не хуже, чем в Каратепе, но откровенно на дружбу не навязывался, держался с достоинством, чем наверняка удивил гостя. Считал генерала выскочкой, временщиком, сделавшим карьеру выгодной женитьбой, как его свояк Нурматов, и понимал, что власть у того, пока жив тесть. У Анвара Абидовича своих друзей в Москве хватало, тех, с кем он учился много лет назад в академии, — советы и помощь Верховного оказались кстати, многие его однокашники круто пошли в гору. Вот тут перспективы серьезные, основательные; они знают, кто у них в Узбекистане настоящий друг и на кого нужно ставить карту, только бы подвернулся случай. Нет, зять, пусть даже и генерал-полковник, первый заместитель министра, — слишком зыбко, несерьезно…

И после каждой его инспекции начинались кадровые перемещения в республике. Своих людей ставит на ключевые посты, даже оттер на вторые роли Яллаева, министра внутренних дел, старого товарища Верховного, заменил на Пирмашева. Хотя один другого стоит, тот пример, когда от перемены мест слагаемых сумма не меняется; Анвар Абидович знал обоих хорошо: алчные, жестокие люди.

"Может, в противовес им выпестовал Верховный Арипова и потому не отдал его на растерзание Москве?" — мелькнула неожиданная догадка. Рашидов — человек дальновидный, мог предусмотреть и этот шанс: нужна узда и для МВД — слишком большая власть у них на местах.

Нет, он ни в коем случае не должен поддерживать смуты и раздоры и тянуть одеяло на себя прежде времени, как пытаются делать иные каратепинцы, бухарцы, джизакцы и самые влиятельные "господа ташкентцы", ну и конечно, Акмаль Арипов, который представляет не область и даже не род, клан, а самого себя. "Я — тимурид", — говорит он тем, кто интересуется его родословной: оттуда, мол, у меня тяга к власти, могуществу, богатству, и кровь меня не страшит, а пьянит.

Надо бы всех вновь вернуть под знамена Верховного: мол, пусть, уходя, он и назовет имя преемника — вроде как справедливо и у каждого есть свой шанс. Но Анвар-то Абидович знал, что в этом случае возможности у него предпочтительные, и не только оттого, что более образован, родовит, доктор наук, учился в столице, имеет прочные связи и выходы на Москву, а прежде всего тем, что он ближе всех Верховному по духу, — в этом Тилляходжаев не сомневался.